 |
| ru |
 |
08-03-10 @ 05:00
Грозный Царь  
"Необратимость"
|
Ты не из трусливых: допоздна гуляешь с подругой, последней уходишь с вечеринок и не станешь идти лишние пять минут по освещенным улицам, если можно сократить путь через темные дворы. Мама пытается убедить тебя в том, что береженого Бог бережет, на что ты ей отвечаешь: волков бояться – в лес не ходить. Уверена, что так будет всегда?
Арина, 18 лет
Как-то раз мы с подругой возвращались из клуба. Никогда не остаемся на вечеринках до утра, потому что надоедает, а на машине возвращаться домой дорого и страшно. Стараемся уйти до закрытия метро.
В ту ночь было очень холодно. Когда я собиралась в клуб, меня не пугали морозы: надела любимую короткую джинсовую юбку, красивую кофточку с глубоким вырезом и сапоги на высоких каблуках. От клуба до метро мы не шли, а бежали бегом, чтобы совсем не окоченеть. Когда спустились в метро, согрелись, а как поднялись наверх, так снова коленки-руки онемели. Я даже пальто не могла застегнуть, потому что пальцы меня не слушались, а выискивать в сумке перчатки не было сил.
И троллейбусов, как назло, не было. Они по вечерам редко ходят, но мы с Маринкой всегда надеемся на то, что выскочим из метро – а наш транспорт как раз к остановке подъезжает. Не подъехал. И встретить нас никто не смог. Да мы и не очень-то настаивали: взрослые девочки – сами дойдем. Нам вдвоем было нестрашно.
Мы помялись пять минут на остановке, замерзли и решили все-таки пойти пешком: когда быстро идешь, согреваешься. Нам до дома минут пятнадцать быстрым шагом по хорошо освещенным улицам или десять, но дворами. А ведь так холодно было, и домой очень хотелось. Мы решили сократить путь и свернули в глубь квартала.
Во дворах было светло из-за белоснежных сугробов. Светло и тихо: все нормальные люди уже спали. Был слышен только наш цок-цок неустойчивыми каблучками по асфальту и заливистый смех: мы с Маринкой планировали, как разыграем общих друзей на 1 апреля, и очень веселились.
Когда мы прошли уже полпути, у Марины завибрировал телефон. Она остановилась, чтобы откопать его в своей огромной кожаной сумке. Я тоже затормозила и начала подпрыгивать и пританцовывать, чтобы не примерзнуть к асфальту. И тут вдруг заметила какого-то странного мужчину метрах в двадцати от нас. Что он тут делает ночью? Вряд ли из клуба возвращается – он не был похож на мальчиков с вечеринок. И собаки рядом с ним не было, которую он бы выгуливал на ночь глядя. И за продуктами не мог идти: все магазины в другой стороне.
Не понравился он мне, этот
мужчина.
Я толкнула Марину и попросила ее оглянуться. Она закончила разговор, прищурилась, сунула телефон в сумку и ни с того ни с сего побежала. Я очень удивилась: вроде бы ничего страшного Марина увидеть не могла. Удивилась, но почему-то побежала за ней. Так, за компанию.
Марина неслась проворно – у меня так не получалось. Все просто: у нее каблуки потолще, поустойчивее, а я как корова на льду. Через 200 метров я выдохлась, окликнула Маринку и остановилась.
Меня чем-то сбило с ног. Я растянулась посреди дороги, больно ударившись локтем и чуть-чуть затылком. Попыталась встать, но ноги разъехались. Я засуетилась, стала барахтаться, как жук, которого перевернули на спину.
Внезапно я почувствовала, что чья-то нога стоит на крае моего пальто. Тот самый мужчина. Он промямлил что-то вроде: «Все нормально, не нервничай». Я дернулась и снова попыталась встать. Из глаз полились слезы, руки мелко затряслись. Нет-нет-нет. Он сейчас уйдет. Подаст руку, поможет встать и уйдет. Мама. Мамочка. Марина!.. Марина!!!
Мужчина наклонился ко мне. Я испуганно сжалась. Из его рта пахло чем-то кислым. Я отвернулась. Он зажал мне рот рукой и резко дернул за подбородок. А потом навалился всем телом и обслюнявил мою щеку.
Я хрипела, пыталась извиваться. Он нервно шарил по мне руками. Меня затошнило.
Мои ноги в тоненьких колготочках совсем заиндевели. От нервных барахтаний снег забился уже и под юбку, и под кофту. Голос пропал – я даже хрипеть не могла. Била крупная дрожь. Никогда не забуду эти мерзкие мокрые ладони и кислую вонь изо рта.
Я собрала последние силы и снова попыталась оттолкнуть его. Он еще сильнее вдавился в меня. Сплюнул в сторону, резким движением засунул руку под юбку и пальцем порвал тонкие колготки.
Еще какое-то время мужчина возился. А потом мне повезло: от боли, ужаса, тошноты я просто отключилась. Сколько все продолжалось, не знаю, не помню. А когда пришла в себя, поняла, что все кончилось, он вытерся о мою юбку и завалился на бок. Потом встал, застегнул штаны, развернулся и пошел прочь.
Какое-то время я еще пролежала на асфальте, разбитая, размазанная, уничтоженная, не в состоянии поверить до конца, что все это произошло со мной, что все это не чудовищный кошмарный сон. Не знаю, откуда взялись силы, но я все-таки встала и на автомате дошла до дома.
Мама и Кирилл ждали меня. Он, оказывается, звонил, а я не слышала. Волновался. И мама звонила. На моем телефоне светились несколько десятков пропущенных вызовов.
Тушь и помада размазаны по лицу, волосы слиплись в сосульки, юбка перекошена, пальто нараспашку – когда мама увидела меня, с ней случилась истерика. Она слова не могла выговорить – давилась бессвязными звуками. Кирилл не понимал, кого успокаивать – меня или маму.
Милицию мы вызывать не стали. Что бы я им сказала? Никакого толкового описания я дать не могла. Все равно они никого не нашли бы.
Вызвали участкового врача. Диагноз был нерадостным: воспаление легких, осложнение на почки.
Мама еще гинеколога на дом вызвала. Я долго сопротивлялась – физически не могла позволить кому-то дотронуться до меня, но мама настояла. Доктор осматривал как-то особенно аккуратно. Через несколько дней перезвонил и сообщил, что, судя по анализам, я легко отделалась. А меня все время тошнило, без конца тошнило. Принимала душ по 5 раз в день, чувствовала, что не могу отмыться от липких прикосновений, от впитавшегося в мою кожу, как мне казалось, кислого запаха.
Тогда Кирюша и сделал мне предложение. Мой Кирилл – он самый замечательный на свете. Еще долго старался вообще меня не касаться, потому что даже от его прикосновений трясло. Становилось так же холодно, как той ночью, по коже бежали крупные мурашки, из глаз лились слезы.
Я вообще шуганым параноиком и истеричкой стала. Кирюша меня теперь всегда у метро встречает, даже если я засветло возвращаюсь. Я и днем-то шарахаюсь, когда захожу во двор и вижу, что кто-то идет за мной. Зрение у меня плохое: когда оборачиваюсь, понимаю, что человек движется в том же направлении, что и я, а кто он такой – старая бабушка или молоденький мальчик – не могу разобрать. Начинаю бежать и не могу остановиться до тех пор, пока не окажусь в людном месте или за железной дверью собственной квартиры. Сердце так и выпрыгивает, руки трясутся и кошмары потом снятся. По ночам просыпаюсь от собственного крика.
А еще я про Маринку часто вспоминаю. Все время думаю, почему она тогда так поступила, почему убежала, не попыталась испугать его как-нибудь, не постучалась в чье-то окно, не позвонила Кирюше. Она ведь могла хотя бы закричать – вдруг кто-нибудь услышал бы? Или двинуть ему каблуком изо всех сил. Да мало ли что можно было сделать. А она просто убежала. И даже ни разу не позвонила потом. И я ей не звоню: не знаю, что сказать.
Я бы, наверное, не бросила ее, но какое это имеет теперь значение.
ФАКТЫ
● 95 изнасилований из 100 совершаются под крышей: в подъезде, в лифте, в квартире жертвы и т.п.
● Чаще всего насилию подвергаются девушки в возрасте от 19 до 25 лет.
● Лишь 10-12% пострадавших обращаются в милицию.
● Значительная часть изнасилований и попыток изнасилования осуществляется знакомыми людьми.
● 40% изнасилований совершается под дей-ствием алкоголя.
● Успешная самооборона на 60% зависит от того, была ли жертва морально готова к происходящему.
Комментарий психолога
ИЗНАСИЛОВАНИЕ – ЭТО ИСПЫТАНИЕ
Изнасилование, являясь фактором риска, способно дать толчок к развитию душевного заболевания. Как правило, жертвы насилия испытывают сильнейшее посттравматичекое психическое напряжение, с которым не так-то просто справиться. Испытываемое чувство вины, с одной стороны, усугубляет нервные расстройства, а с другой – дает некоторое объяснение произошедшему. Появляется ощущение контроля над событиями: я знаю, почему это случилось, – значит, я могу сделать так, чтобы это не повторилось. Пусть это отчасти и иллюзия, но она помогает жертве реабилитировать себя в собственных глазах.
С подобными травмами тяжело справиться один на один – нужна поддержка близких, с которыми можно поговорить о разной ерунде, отвлекающей от тяжелых мыслей. Необходима и квалифицированная помощь специалистов. Они научат жить заново – помогут поверить в то, что жизнь, несмотря ни на что, продолжается.
|
Post reply | Post reply with quote
|
 |
